В деревне Отобаия Гальского района абхазы в меньшинстве. Хотя, если спросить их, они не чувствуют никакого особого отношения к себе из-за своего этнического происхождения. Они живут подобно другим крестьянам и делят с ними общие нужды. В случае необходимости даже поддерживают односельчан.

Респодент «Центра Прав Человека», Нели Ахуба во время так называемой абхазской войны спасла местных грузин от расстрела. По её словам, в последнее время в Гальском районе участились грузино-абхазские свадьбы. Не теряющие надежду люди считают, что смешанные семьи-лучшее средство для оттаивания замороженных взаимоотношений между двумя народами.

76 летняя Нели Ахуба 54 года живет в Отобаия. Муж грузин умер 30 лет назад, когда она была уже многодетной матерью, и после этого ей одной пришлось тянуть нелёгкую лямку жизни. На интервью она согласилась с удовольствием, не просила скрывать свою личность и оказалась довольно интересным собеседником.

-Как вы попали в Отобаия-в грузинскую деревню?

-Я училась в Сухуми, когда моя подруга понравилась одному мальчику. Мой будущий муж был другом этого парня. Когда я его увидела в первый раз-не обратила внимания. Он был высокий, а наверх я не смотрела. Потом судьба ещё раз свела нас друг с другом, и в конце-концов, мы поженились.

-Когда вы вышли замуж и приехали сюда, как вас встретили соседи?

-Тепло встретили, все были очень внимательны. Кстати, когда мои приезжали, они меня тоже спрашивали, не плохо ли со мной обращаются, не вредят ли мне. Потом когда увидели, какие у нас хорошие отношения, начали спрашивать-это как ты заставила их так себя полюбить?

-Насколько мне известно, вы работали в местной школе?

-Да, работала. Я закончила Сухумский Университет, получила диплом, потом вышла замуж и переехала сюда. Это был 1956 год. На второй год мне предложили работать в школе, я согласилась. Молодая была. В школе меня встретило старшее поколение, они мне помогали, давали советы, как поступить в том или ином случае. Многому научили. Ничего плохого ни от кого не помню. В то время директором школы был Онери Зантараия, его уже нет в живых, очень хороший был человек. С 1957 года-до войны 1993 года, 36 лет я работала в одной школе и горжусь этими годами. Я была учительницей русского языка и литературы. Во время войны мы переехали в Орсантия и находились там. Потом я уже не работала, ни в той школе, ни в другой.

-Ваши воспитанники дают о себе знать, или может вы как-то с ними контактируете?

-Сохранить отношения в наши дни немного проблематично. У многих моих учеников сейчас хорошая работа, и я горжусь, что они хорошие люди. Рада, что мои ученики добились успехов в жизни. Недавно мне понадобилось сделать операцию на желчном пузыре, её сделал мой первый ученик, Валерий Петелава. Когда я пришла в школу, мне дали пятый класс, в этом классе и учился Валерий. И тогда и теперь их поколение-необыкновенные люди. Это был очень хороший класс.

-Что вам запомнилось из периода войны?

-Я не надолго задержалась в Орсантия. У меня здесь свекровь осталась. Когда мы были в Орсантия, каждый день приходили вести, что в Отобаия сгорел чей-то дом, и я боялась, чтобы не сожгли наш. Моя свекровь была пожилой женщиной, ей было трудно ходить. Я боялась, что если подожгут дом, она тоже сгорит. Она бы ни за что не оставила дом. Так и говорила, что должна умереть в доме, построенном её сыном. В тот момент моего мужа уже не было в живых. Он умер в 1972 году. Я оставалась в Орсантия всего 5 дней. Каждый день плакала, а на пятый день переехала в Отобаия. Я не знала, жива моя свекровь или нет. Когда подошла к мосту Орсантия, мост уже был взорван и там было множество людей. До этого моя средняя дочь приезжала в Орсантия из Зугдиди предупредить меня, чтобы я и не думала ехать в Отобаия. Она мне так сказала-я тоже с тобой поеду, и тогда меня тоже с тобой вместе убьют. Я успокоила свою дочь, сказала, что никуда не поеду, и проводила её назад в Зугдиди, а сама в тот же день поехала в Отобаия.

Здесь меня встретил кошмар. Из дома всё было выброшено. Матрацы валялись во дворе. Оказывается, у них здесь был расположен штаб. Дверь оказалась запертой. Дом наш в то время не был сожжён. Я позвала свою свекровь, и когда мне никто не ответил, я подумала, наверное её убили и она внутри мёртвая лежит. Я обошла дом и услышала голос со стороны кухни: «Ты кто, дочка?». Она оказывается яичницу себе жарила. Обнялись, заплакали. Я сказала, что останусь с ней и не оставлю её. Потом до конца войны мы со свекровью жили вдвоём в этом доме. Каждый день то тут, то там убивали людей. Кого не убивали, ловили и увозили с собой. Где только могла, я всем оказывала посредничество. Если это были абхазы, я иногда на коленях их просила, чтобы никого не убивали. Однажды поймали Мурмана Габелия и Како Шенгелия. Мы не соседи, но их знала вся деревня, как уважаемых и работящих людей. Их гнали автоматами на центральную дорогу. Тогда здесь находился мой двоюродный брат, приехавший из Ткварчели. Он меня позвал и сказал, что их ведут на расстрел, и спросил, знаю ли я их. Он не хотел, чтобы этих мальчиков убили. Когда я увидела, кого они поймали, я начала просить, сказала, что они мои соседи, порядочные люди, никому ничего плохого не делали-сказала, чтобы отпустили. Один солдат мне сказал-одного из них всё равно убьём-сейчас я его спущу к берегу Энгури, убью его там и столкну в воду. Раз просьбами ничего не вышло, под конец я сказала: «Не оскверняй мои хлеб-соль». Вышло, как упрёк. А как ещё получается, если вначале кормишь человека в доме, а потом говоришь ему об этом? Они иногда заходили к нам домой, и мы делились с ними едой, какая была-а что было делать?..Я когда это сказала, мальчиков отпустили-оказали уважение древнейшей кавказской традиции гостеприимства. Потом много раз были случаи, что они ловили людей, которых я совершенно не знала, приводили их, я и им помогала. Говорила, что знаю их, и что они хорошие люди, просила и их отпускали. Как могла выручала невинных людей.

-А во время второй войны, в 1998 году, вы оставили дом?

-Да, поехала в семью моего крестника в Орсантия. Тогда и сожгли этот дом, и я когда узнала, сейчас же приехала. Когда приехала сюда, от стен ещё шёл дым. Потом я всё начала заново. Все соседи были в моем или в ещё худшем положении, но мы всё равно помогали друг другу. Мои дети меня поддержали. Мне удалось собрать урожай орехов и не остудить домашний очаг. Коллеги просили меня вернуться в школу на работу, но я отказалась, уже была в годах, зачем в школах такие как я?

-Как вы думаете, грузины и абхазы помирятся?

-Ну конечно, обязательно должны помириться! До каких пор может это продолжаться? Абхазы уже поняли, что не должны были воевать с грузинами.

-«Центр Прав Человека» запустил кампанию «Извинение». Учавствующие в кампании грузины приносят извинение абхазам, что не смогли остановить войну и кровопролитие. Что вы об этом думаете?

-Я вообще не знала, что сегодня кто-то ещё перед кем-то извиняется. Наверное это правильный путь. На войне мы все что-то потеряли-родственников убили у всех, но мы должны принять это извинение и подумать о примирении. Ведь до каких пор это может продолжаться? Я и молодёжи это всё время говорю и в будущем буду говорить: они должны помириться.